(исследование белорусского диалектного языка)
Краеведение… Как красиво звучит это слово! А сколько в нем загадочного и таинственного! Все это ведет в пространство жизни народа, белорусского народа. А народ белорусский богат на сохраненное наследство, которое бродит в еще малоисследованной среде. Краеведение – это тайны фольклора, ведущие к литературоведению; это – диалектология – лестница к языкознанию; это – история, которая содержит нашу жизнь; это… В общем, краеведение – это наука о нашей Родине, о ее корнях.
Считаю, что начать изначально нужно с языка, ведь язык – средство общения, благодаря чему мы знаем о фольклоре, об истории. Таким образом, первой ступенькой в современном литературном языке является язык местных говоров – диалектов.
Родной язык! Согласитесь, это сочетание слов звучит очень высоко, торжественно, на патриотическом, национальном подъеме! Но для каждого оно означает совсем другие чувства: для одного – это язык ученых, знатоков, интеллигентов, для второго – это язык его дедов, его родины, отечества. И те, и эти точки зрения имеют свою оценку. Но считаю нужным остановиться на втором варианте.
Язык дедов, родины, отечества, своего края (села) в качестве родного лучше взять в кавычки. Почему? Объяснять это можно тем, что на нем разговаривает народ – простой народ определенной местности со своими определенными понятиями. И поэтому родной приобретает здесь приставку “на” – народный.
И исследование народного языка стоит не из последних в числе языковедов и краеведов.
Нужно отметить, что диалектная группировка говоров белорусского языка – это их структурные типы и территориальные массивы, группы, по присущих им комплексов различий диалектного характера. Различают два белорусские структурные типы или виды: основной и западнополесский. Говор основного вида составляют две диалектные структурные разновидности: юго-западную или юго-западные говора, и северо-восточную разновидность, или северо-восточные говора. Между ними проходят среднебелорусские говора. Юго-западные говора по комплексу присущих этим говорам особенностей и средств являются наиболее показательными для белорусской устной народной речи.
Как объясняет Википедия, что северная граница юго-западного диалекта белорусского языка проходит примерно по линии Лида – Минск – Бобруйск – Речица – Лоев. Диалект включает в себя следующие группы говоров: брестского-пинскую, западную (гродненскую), слуцко-бобруйско-мозырскую. Юго-западный диалект характеризуется недиссимилятивным аканьем и яканьем: вада, нага, вясна; твердым звуком [р]: рака, бяроза; приставным [г] в словах типа гавечка, гуліца; наличием дифтонгов [уо], [іе] в словах дуом, сіена; наличием окончания –му в глаголах будущего времени: казацьму, рабіцьму; постфікса –со в возвратных глаголах: памыласа, садземса и др. Полесские говоры составляют: брестского-пинская и мозырская группы; в юго-западные входят городенско-барановичская, слуцкая и мозырская группы; в северо-восточные – витебская, полоцкая и могилевская группы.
Изображение с сайта Media-polesye.by
Вопрос, над которым думает общество “Что делать с диалектами и говором?” дала ответ “Энцыклапедыя “Беларуская мова” (Минск, “Белорусская энциклопедия” имени Петруся Бровки, 1994 г., стр. 192-193): (PS: Для русскоязычного читателя переводим текст!!!!)
«Диалектный язык (народно-диалектный язык) – это язык народа (нации или народности), которая выступает в виде местных говоров. При наличии у народа кроме диалектного и литературного языка обе они образуют единую систему языка народа и являются ее разновидностями. Поэтому обеим им уделяется право представительного равенства. Как литературный язык, так и любая местная речь диалектного языка является естественным воплощением и представителем языка определенного народа (а не его «испорченного», «нечистого» языка). Но каждая из этих разновидностей языка имеет свою сферу применения и свои формы существования. Диалектный язык, местные говоры отличаются от литературного языка своей территориальной неоднородностью и ограниченностью расширения, обычно устной формой бытования, узкой общественной употребляемостью и принадлежностью преимущественно крестьянству.
Местные говора, которые составляют русский язык, могут быть близки между собой, могут и значительно отличаться. Но для каждого отдельного диалектного говора характерна определенная общность их судьбы и этнических отношений, который обусловливает то или иное сходство их по грамматическому строю, словарю, по фонетической реализации высказываний. Это общность говоров вместе с их сходством является для людей, которые ими обладают, более значительной и важной за разницу. Она служит опорой для понятия об отдельном диалектном языке как реально существующей общности местных говоров и для ее выдвижения на этнолингвистическое пространство.
Общность и сходство местных говоров отдельного диалектного языка может быть различного происхождения. Это может обуславливаться их генетическим единством, общностью исходной основы или быть результатом исторических или существующих связей и взаимодействия между собой и с другими языками. Но это объединяет и отличает их от местных говоров других диалектных языков, в которых своя подобная общность и близость.
В состав белорусского диалектного языка входят близкие между собой местные говоры белорусского народа, которые образовались на протяжении общевосточнославянской и собственной истории в результате развития славянского языкового наследия и ее взаимодействия с языками соседних народов. По подобию местные говоры объединяются в различные группы. На основе сведений об особенностях местных говоров Беларуси и их расширение в пределах республики, которые содержит «Дыялекталагічны атлас беларускай мовы» (ДАБМ), установлено наличие двух группировок местных говоров белорусского диалектного языка – этногенетичного и культурно-исторического.
Первичной и наиболее важной является этногенетичная группировка говоров белорусского диалектного языка, которая выделяется на основании одинаковых особенностей говоров, обусловленных единством их происхождения, единой древней основой (продиалектом). Связи между белорусскими местными говорами и единении их по чертам, которые обусловлены одинаковым происхождением, одной исходной основой, а также различия между такими группами являются наиболее заметными и четкими. Особые черты местных говоров различных белорусских этнагенетычных групп выступают или как непосредственная наследие от их древних языковых «предков», или чаще как ее естественная историческая трансформация, видоизменение. Это группировка местных говоров белорусского диалектного языка находится под вниманием исследователей уже давно (И.И. Носович, Е.Ф. Карский, Московская диалектологическая комиссия, П. А. Бузуки и др.). По ДАБМ, местные говоры в пределах Беларуси объединяются в две крупные этногенетические территориальные разновидности диалектного языка – северо-восточный диалект и юго-западный. Выделяется также группа среднебелорусских говоров, которая является междиалектной по территориальному расширению и переходной, согласно своего характера. В качестве отдельной самостоятельной этногенетической группы в составе белорусской диалектной речи выделяются также полесские (западнополесские), или брестско-пинские, речи. Северо-восточный и юго-западный диалекты вместе с среднебелорусской группой местных говоров образуют основной массив говоров белорусского диалектного языка. Полесские местные речи являются периферийными. Это часть диалектной группы местных говоров белорусско-украинской задачи. Этногенетические группы местных говоров белорусского диалектного языка предшествовали, по-видимому, формированию ее основного массива и составлению ее в целом при формировании системы национального языка белорусского народа.
Культурно — исторические общности, или группы местных говоров белорусского диалектного языка, являются более поздними образованиями. Это как бы результат перегруппировки местных говоров по чертам одинаковых, но приобретенных ими в различных культурно-исторических условиях развития. Подобные черты возникли или расширились в местных говорах определенных территориальных частей диалектного языка независимо от их этногенетической принадлежности или же в процессе их взаимодействия и сближения или в связи с влиянием других языков. Эти группы говоров были выявлены относительно недавно на основе материалов ДАБМ. В соответствии с ними местные говоры белорусского диалектного языка (в пределах Беларуси) образуют 5 основных культурно-исторических групп, которые, в отличие от диалектов, были названы диалектными зонами. Это северо-западная, северо-восточная, восточная, западная и центральная диалектные зоны. Замечаются и некоторые другие подобные зональные группы местных говоров, однако в их определенности исследователи еще окончательно не убедились.
Белорусский диалектный язык выполнял и продолжает выполнять весьма важную роль в составе национального языка белорусского народа. На самом начале его национальной истории диалектный язык, местные наречия были единственным собственно национальным средством речевого общения. Потом, в процессе формирования современного белорусского литературного языка, определенные группы местных говоров стали основой ее грамматического строя и фонетической системы, важнейшим источником обогащения и развития лексических и фразеологических средств. Во взаимоотношениях местных говоров и современного белорусского литературного языка можно определить несколько этапов.
Основатели белорусской художественной литературы и публицистики ориентировались в своей письменной языковой деятельности на различные речи. «Я не стесняю своего диалекта, применяя слова и обращения общебелорусские. Так поступая, я кладу в литературу свой природный диалект белорусского языка, давая наилучшее с его. В конце неизвестно еще, какой диалект белорусский победит» (Абуховіч А. Мемуары // Беларуская літаратура XIX стагоддзя: Хрэстаматыя. Мн., 1971. С. 291). Такой, можно сказать, полидиалектный был белорусский литературный язык на протяжении всего 19 века.
Существенное влияние на формирование грамматики и лексики белорусского литературного языка сделали местные говоры северо-западной диалектной зоны, если центром белорусской национальной культуры, национально-освободительных и революционно-демократических идей был Вильно. Это был бурный начало 20 века, период становления белорусского литературного языка, создателями которой были в первую очередь Янка Купала и Якуб Колас.
С приходом в белорусскую художественную литературу и публицистику представителей местных говоров Центральной Беларуси более влиятельными, показательными делаются их речи. Столицей Беларуси, центром развития белорусской национальной культуры стал Минск, где большинство деятелей белорусской литературы, культуры, государственных деятелей составляли представители местных говоров центральной диалектной зоны, которая и стала основой для выработки норм литературного языка. Диалектная неоднородность центральной диалектной зоны, в состав которой входят частями местные речи обоих диалектов и среднебелорусской группы, осложняло однозначное решение вопросов нормы белорусского литературного языка, обусловливало столкновение и конфронтацию разнодиалектных особенностей в литературной орфоэпии, грамматике, словарь. Восточная и западная части этой (центральной) диалектной зоны противопоставляются тоже как части восточной и западной диалектных зон, которые имеют некоторые свои традиции в культурно-исторической ориентации, в том числе и языковой. Однако общие особенности, характерные для всех говоров центральной диалектной зоны, стали фундаментальной основой единства и самобытности современного белорусского литературного языка.
В последние десятилетия в белорусском диалектном языке развиваются значительные деструктивные процессы, когда разрушаются границы между группами местных говоров, нивелируются и утрачиваются их особенности, выпадают из употребления и улетучиваются из памяти людей местные слова и выражения».
Так и хочется добавить в продолжение известное обращение Францишка Богушевича: “Не оставляйте же языка нашего белорусского, чтобы не умереть!”, что в переводе на белорусский язык звучит как “Не пакідайце ж мовы нашай беларускай, каб не ўмёрлі!”,
Поэтому, исследовать лингвистическое краеведение – языковое наследство – я решил на Лидском районе, где расположена моя родная деревня Крупово, откуда сам родом и где живу. Народоязычие определяется милозвучностью, теплотой. Заметить эти черты можно в ударении, при стяжении, при упрощении, в заимствования из других языков: все придает свое значение. И не каждый может понять таинственный смысл того или иного слова, в частности горожанина. Для коренного жителя-круповчана она своя, понятная. А для меня, как исследователя, — интересная и притягательная. Местную речь я начал изучать, слушая свою мать: она стала у меня в качестве информанта. От нее время от времени записывал в тетради интересные слова-тайны, поговорки, притчи, различные сравнения. И в конце концов у меня собралось диалектная подборка – подборка слов и фразеологизмов, которые предлагаю читателям и посетителям сайта Лидского историко-художественного музея.
Внимание!!!!! Ниже подаётся исследовательская работа в оригинале, т.е. на белорусском языке, так как диалектизмы не переводятся.
Вянок народамоўнага багацця
Словы жывыя, народныя
У Крупаве родным сабраў.
Мову вяскоўцаў, фальклорную
Як спадчыну я захаваў.
Мой слоўнік – то шлях гістарычны,
У ім жыхароў моўны крок.
Мясцовы, надзвычай лексічны
Сабраны ў народны вянок.
Лексічныя дыялектызмы
АКУРЫ´НЫ, мн. Чорныя парэчкі. Пашлі пат куст, акурыны зьбіраць будзем.
БА´БІЧ, м. Бабнік. Ніводнай дзеўкі міма вачэй ні прапусьціць, такі ўжо бабіч.
БЕ´ЛЯНЫЯ, мн. Малочны суп з макаронамі. У сьпёку вельмі люблю паесьці беляных.
БУРДЫ´КСЦЬ, зак. Упасці, перакуліцца. Інцярэсна наблюдаць за ўнучкай: ступая, ступая, а пасьля бурдыксьць і сядзіць на жопцы.
ВА´ДЗІЦЦА, незак. Спрачацца, сварыцца. Чаго вы ўсё вадзіцеся, ні можаця спакайней пагаварыць?
ВАНГЕ´РКІ, мн. Гатунак сліў. Якія фкусныя вангеркі і пашці ні чарвівыя.
ВАТО´ЎКА, ж. Целагрэйка. У полі будзя зімна, ватоўку накінь.
ГАЛАДАМЕ´Р, м. Прагны да яды. Ну і галадамер, хібе ты месяц ні еў нічога?
ГУЗА´КА, ж. Клешч. А я думала што ў мяне некі нарыў, а эта гузака ўпілася.
ГУК, м. Некастрыраваны кабан, кныр. Гук загараду зламаў, трэба яму прыбіваць крэпкія доскі, бу як учуя, што да яго вядуць сьвіню, то тады дурэя.
ЖУ´ЖЛА, м. Жук. Кала леса заўсёды некія жужлы лятаюць.
ЗГІ´РДЗІЦЦА, зак., неадабр. Памерці. Шкада, канешна, мог бы яшчэ пажыць, а ён ужо згірдзіўся.
ЗГО´МГАЦЬ, зак. Змяць, сабраць абы-як. Любіш, кап у цябе было ўсё згомгана, а можна ш акуратней пакласьці.
ЗЯЛЕ´ПУХА, ж. Няспелы плод садавіны. Зноў зялепухі наеўся, будзяш ат іх лётаць.
ЗЯЛЕ´ПУХА, м. і ж., зневаж. Худы, кволы. Зялепуха ты, ідзі мяса паеш, а то схудаў – вецяр паваліць.
КАЛБАТУ´Н, м. Недаседжанае яйка. Ах, хвактуха зьляцела, каб толька калбатуны ні былі.
КАНЧА´Р, м. Кароткая баразна. З этага канчара і то больш бульбы выкапалі.
КІРНА´ТЫ, м., зневаж. Крываногі. Ён, пэўня, на сьвіне катаўся, бу кірнаты некі.
КУБА´РКА, ж. Невялічкая скрыначка для рознай дробязі. Гаспадар бачна нядрэнны, бу ў яго ўсё па полкам і па кубарках раскладзена.
КРАСНАГАЛО´ВІК, м. Падасінавік. І сама ні паверыла, што столька шмат краснагаловікаў набрала.
ЛІ´ХІ, прым. Левы, адваротны бок адзення. Зноў наскі на ліхі бок напяліў.
ЛУПЕ´НІКІ, мн. Маслякі. Вунь там, кала лесу, на ўзмешку пэўня будуць лупенікі, бу кожны гот там зьбірала.
МАРКА´ЛЬ, м. Баран. Не бойся, наш маркаль спакойны, біцца ні будзя.
МАРЫНА´РКА, ж. Пінжак. Надзень, Франачак, марынарку і вады каню занясі.
МАЧУ´ЛА, ж. Мокрае, нізкае месца. Такая мачула, што толька ў гумовых ботах хадзіць.
НАЛІВА´НКА, ж. Страва, начыненая бульбай з салам, спечаная ў свіным страўніку. Ну і смашна наліванка палучылася, пальчыкі абліжаш!
ПАГНО´ЙНІК, м. Шампіньён. Помню, як выганю кароў у поля, ту заўсёды прыпру пагнойнікаў, а мама ўжо тады варыць суп.
ПАМАЧУ´ШКА, ж. Падсмажаная страва з яек з дабаўленнем малака. Памачушка ўжо на стале, гарачая, бу толька зьняла с пліты.
ПАПІХА´ЙЛА, м. і ж., зневаж. Папіхач. Ён з маленства быў папіхайлам.
ПАСКРЭ´БАК, м., неадабр. Апошняе дзіця ў сям’і. Хоць і паскрэбак быў, але ўсё роўна атрымаў пороўну.
ПАСТАЯ´ЛКА, ж. Свежая смятана. Я ніколі ні чакала вячэры, бу хапала мне адной паесьці пастаялкі с хлебам.
ПАСЮ´ЛЯК, м., зневаж. Непрыстойны. Патбірай лепшыя слава пры разгаворы, пасюляк!
ПАХРАБУ´СТАЦЬ, зак. Пабіць штосьці. Няўдалы некі, ужо дзьве банкі пахрабустаў.
ПЭ´ТРАХІ, мн. Вантробы. Я думала, што зьесьць парсюка, бу як турзянуў, ту чуць пэтрахі ні пасыпаліся.
РАБА´К, м. Чарвяк. Дошч прашоў, такі велькі ўлупіў, што рабакі павылазілі.
РАСТАРМЭ´ХА, м. і ж., груб. Неахайны чалавек. Хоць прычашыся, а ту за сталом як растармэха будзяш.
РЫ´ЙКА, ж. Лыч. Скрабі, скрабі рыйку, я знаю што ты яе любіш.
СКУРАЛУ´П, м. Неахайны, неакуратны, які не беражэ адзенне. Жалка табе купляць нова адзеньне, бу ты скуралуп, усё роўна парвеш.
СЛУ´ЖКА, ж. Прылада для здымання ботаў. Бес слушкі я боты ні зніму, бу яны вельмі плотныя.
СМО´ЧАК, м. Пустышка, смактушка для дзяцей. Папяросы для цябе, пэўня, як для дзіцяці смочак, такія смашныя табе.
ФЭ´ЦКІ, прым. Прыгожы, удалы. Што тут казаць, бацька вун пьяніца, а сын зато які фэцкі.
ХЛЯ´БЫ, мн. Схуднелыя бакі. Эта карова ці галодна, ці хвора, бу ў яе хлябы тарчаць.
ЦЯГА´Ч, м., груб. Валацуга. І ні сядзіцца ёй у хаці, ну і цягач.
ЧАРАПА´ТЫ, прым. Брудны. Ну і ногі ў цябе чарапатыя, ідзі памый.
ЧАШЧЭ´ВІК, м. Падбярозавік. Гот ні грыбны, тры чашчэвікі найшоў і тыя няўдалыя, рабакамі сточаны.
ЧО´МХАЦЦА, незак. Чухацца. Чаго ты ўсё чомхаесься, хібя блохі завяліся?
ШВА´ЛКІ, мн. Грубыя нарэзаныя кавалкі сала. Крыся як нарэжа сала швалкамі, ту і есьці ніфайна.
ЯСЁ´НКА, ж. Асенняе паліто. Пахаладала, трэба ўжо ясёнку с каморы прыперці і класьці на плечы.
Фразеалагічныя дыялектызмы
АСТРОЎЛЯ ПЛАЧА п а к і м. Неадабр. Хто-небудзь нястрымны, нярвовы, запальчывы. Ну і што ты нарабіў, хіба мазгоў ні меў, а яшчэ і псіхуеш. Божа мой, дык па табе Астроўля плача. •Астроўля – вёска, у якой размешчана псіханеўралагічная бальніца горада Ліды).
ГЕРОЙ СВІНІ СТАРОЙ. Зневаж. Ганарысты. Такі ўжо выхваляка, найшоў чым выстаўляцца. Адным словам, гірой сьвіні старой.
ГЛУШЫЦЬ ТЫГРА. Сунімаць храп. Але і храпіць ён моцна, я хацела ўжо паднімацца і падушкай глушыць цігра.
ЗАБРАЦЬ У БОТЫ к а г о. Прызваць у войска. Ваньку ў боты ўчора забралі, кажуць, што будзя бліска служыць.
ЗАГНАЦЬ У БОТЫ к а г о. Стварыць для каго-небудзь фінансавыя цяжкасці. Слабы заробак у Стасюка, адны ўбыткі з гэтым рынкам: у боты загналі яго налагавікі.
ЗА НОЧ КОТ З’ЕСЦЬ І ВЯДРО МАЛАКА ВЫП’Е к а г о Непахв. Невысокі або худы чалавек. Кажыцца і есьць многа, больш за мяне, а ён усё худы. Яго за ноч кот зьесьць і вядро малака выпье.
З МУХАМІ. Позна вечарам. Сена вазілі дапазна, бу стаяла пагода. Хоць з мухамі, але ш сухое забралі.
З-ПАД СУЧКІ ЯЙКІ ДАСТАНЕ. Іран. Вельмі дасціпна. Наш Андрэй такі ўжо дасьціпны, што с-пат сучкі яйкі дастаня.
І КУРЫ НЕ ШЭПЧУЦЬ І САБАКІ НЕ БРАХАЛІ п р а к а г о. Пра каго-небудзь і гаворкі няма. І чаго ты адразу надуўся, ні пра цібе ш гаворым. Пра цібе ш і куры ні шэпчуць і сабакі ні брахалі.
І МУХА НЕ СЯДЗЕЛА н а ч ы м. Што-небудзь (адзенне) новае, чыстае. Касьцюм навюткі купіла. Прыгожы, нават і муха ні сядзела!
КАЗУ ДАІЦЬ. Застацца пасля ўрокаў за нявыкананае заданне на дадатковыя заняткі. Ціпер вас па галоўцы гладзяць вучыцеля, а раньша, калі ні выканаў заданьне, то пасля ўрокаў заставаліся казу даіць.
КАЛЕКА З ДВАЦЦАТАГА ВЕКА. Зневаж. Нязграбны. Я так і падумала што з рук выпадзя. Ну што зробіш: калека с двацатага века.
КУРАЧУ СЮСЮ І ТУ НЕ ЎСЮ. Вельмі мала, няпоўна, недакладна (ведаць што-небудзь). Ну і чаго ты лезяш у разгавор, ні ведаеш, так і маўчы. Ведаеш ты толька курачу сюсю і ту не ўсю.
ЛЫЧ ЗАЛІЦЬ. Груб. Напіцца, пахмяліцца. А яму больш нічога ні трэба: лыч зраньня залье і галава спакойная.
НЕ ЎСЕ Ў ХАЦЕ ў к а г о. Абразл. Хто-небудзь неразумны, дурнаваты. Не чапайце Гэльку, бу яна дурнавата. Кіня на вас камянь і атвячаць ні будзя, бу ў яе ні ўсе ў хаці.
ПАЛЯВАЯ ПОШТА. Неадабр. Пляткарка. Калі ня прыдзяш да яе, то ў хаці няма. Ходзіць усё с хаты ў хату – палявая пошта.
ПАЛЯЦ СМАКТАЦЬ. Заставацца без грашовых сродкаў. Думай пра большую зарплату, а ту ат гэтых вершаў ты будзіш толька паляц смактаць.
ПЕНЬ САБАЧЫ. Груб. Ні да чаго не здатны чалавек. Ужо ш такі нідарэчны, нязграбны, у руках ні патрымая, нагамі зачапляеца. Пень сабачы!
ПРАЙШЛА ЛЮБОЎ, ЗАВЯЛІ ПАМІДОРЫ. Гумар. Хто-небудзь пастарэў, страціў жыццёвую актыўнасць. Прайшлі ўжо тыя часы калі я магла куды высьці зь ім. Ух, прашла любоў, завялі памідоры!
ПУСЦІЦЬ ПЕЎНЯ ў ш т о. Спаліць што-небудзь (звычайна будынак). Што за галава ў яго, ні ведаю. Кажа што калі хата ягона ні будзя нікому патрэбна, то пусьціць пеўня ў яе.
ПЯСКОМ ПАХНЕ. Блізкі да смерці. Учора да Франака скорая помашч прыяжжала. Слабы ён ужэ, пяском пахня.
РУКІ НЕ З ТАГО МЕСЦА РАСТУЦЬ у к а г о. Зневаж. Хто-небудзь няўмелы, нязграбны. Што, ты ні такі як усе? Ні сможаш цьвік нават прыбіць? Што, рукі ні с таго места растуць?
У КАЗЕ ЗАСТАЦЦА. Іран. Застацца пасля ўрокаў за нявыкананае заданне на дадатковыя заняткі. А Сашку хоць і цяшка ўдавалася вучоба, але ён у хаці дапазна сядзеў за кнішкамі кап пасля ў школі ў казе ні застацца.
УСТАЦЬ НА НОГІ. Палепшыць, умацаваць сваё матэрыяльнае становішча. Парасят сдам, карова цялюка прывядзе, малако будзя, і думаю, што сумею ўстаць на ногі.
ЦІ РАДЗІВА СЛУХАЎ, ЦІ ГАЗЕТУ ЧЫТАЎ. Жарт.- іран. Вельмі мала, недастаткова (паесці). Слабы абет мне сгатавала на работу. Паеў – ці радзіва слухаў, ці газету чытаў.
ЧЫРВОНУЮ СТУЖКУ ЗРАБІЦЬ. Умярцвіць, забіць, зарэзаць, засекчы (пра жывёлу). Нешта курыца закульгала, кап толька ні сдохла. Трэба ёй чырвоную стушку зрабіць.
ШКЛЯНКІ ПАБІЦЬ. Упасці. Глядзі пат ногі, а ту зачэпісься і шклянкі пабьеш.
ЯК БАБА РАЖАНСКАЯ. Неадабр. Гаваркі, баўтлівы. Хоць ты яму рот закрывай, такі ўжо гавандульскі як баба ражанская. •Ражанка – вёска ў Шчучынскім раёне).
ЯК ВОЎК У ЛЕСЕ. Неадабр. Цалкам (застацца ў адзіноце, здзічэць). Жаніся, хоць сямья будзя, а ту здзічэяш як воўк у лесі.
ЯК ГОЛЫ ЖАНІЦЦА. Неадабр. Нястрымана, з няўхільным жаданнем (рабіць што-небудзь). Чаго ты прэсься не пачакаўшы астатніх, ляціш як голы жаніцца.
ЯК ЗАПАЛКІ ПАЗЫЧЫЦЬ. На некалькі хвілін, спешна, на кароткі час (зайсці). Застанься яшчэ на пару хвілін, а ту прыходзіш як запалкі пазычыць.
ЯК СВАТ НА ВАСЭЛІ. Неадабр. Бесклапотна, без справы, без занятку (сядзець). Як прыедзя да нас, ту і рукі да работы ні прытуліць, сядзя і сядзіць сабе рукі склаўшы як сват на васэлі.
ЯК ПАМЯЛО. Неадабр. Балбатлівы. Яго толька зачапі, то ён, як памяло, такога налапоча, што і сам ні разьбярэцца.
ЯК ТУЗ. Вельмі добра, у дастатку (жыць). Я табе казала што выбірай лепшую жонку, а ту жыў бы як тус.
ЯК У МЯШКУ ДЗІРАВЫМ. Неадабр. Безвынікова, няўдзячна. Раблю, раблю, а мне і дзякуй ніхто ні скажа за эта, усё дарэмна, як у мяшку дзіравым.
ЯК ФАРДУК. Асудж. Неахайным, непрыгожа апранутым (хадзіць). Адзенься акуратней, а ту як фардук лазіш.
ЯК ЧАРВЯКУ НА ВЯКУ. Іран. Вельмі добра і ўпершыню (пашанцавала). Няма чаго тут хвастацца, табе проста павязло як чарвяку на вяку.
Кстати, можно познакомиться и с книжным вариантом данной исследовательской работы.
В 2012 году в печать вышел сборник научных статей к 100-летию со дня рождения Максима Танка “ФІЛАЛАГІЧНАЕ КРАЯЗНАЎСТВА ГРОДЗЕНШЧЫНЫ (Матэрыялы і даследаванні)” в издательстве ООО “Юрсапринт” города Гродно при Министерстве образования Республики Беларусь УО “Гродненский государственный университет имени Янки Купалы”.
В сборнике содержатся статьи, посвященные основным направлением филологического краеведения Гродненщины: литературному, лингвистическому, фольклорному, лингвакультурологическому. Проводятся подборки слов, фразеологизмов, пословиц, микротопонимов, прозвищ, фамилий из различных регионов Гродненщины, фольклорные легенды и предания о названиях деревень и других географических объектов.
Один из разделов – “Лингвистическое краеведение” содержит работу жителя деревни Крупова Лидского района Алеся Хитруна под названием “Маці так гаворыць”, где отдельно поданы “Лексічныя дыялектызмы” і “Фразеалагічныя дыялектызмы”.
В свет вышла всего 99 экземпляров данного издания, поэтому с согласия автора, научная разработка содержалась в “Лідскай газеце” в новой рубрике “А маці мая так гаворыць” за 29 ноября 2012 года в №136 (12248), под названиями “Матчына мова” за 15 января 2013 года в №4 (12264) и за 8 июня 2013 года в №62 (12322) и в материале Александра Мацулевича “Мая моўная спадчына – на Лідчыне…” за 14 марта 2013 года в №28 (12288).
Нужно дополнить, что в 2013 году в печать вышел второй выпуск сборника научных статей “ФІЛАЛАГІЧНАЕ КРАЯЗНАЎСТВА ГРОДЗЕНШЧЫНЫ (Матэрыялы і даследаванні)” в издательстве ООО “Юрсапринт” города Гродно при Министерстве образования Республики Беларусь УО “Гродненский государственный университет имени Янки Купалы”.
Сборник является очередным выпуском издания “Філалагічнае краязнаўства Гродзеншчыны (матэрыялы і даследаванні)” основанного в 2012 году. В сборнике содержатся статьи, посвященные основным направлениям филологического краеведения Гродненщины: лингвистическому, литературному, фальклорнаму. Приводятся теоретические исследования и подборки слов, фразеологизмов, пословиц, топонимов, имен, прозвищ, фамилий из различных регионов Гродненщины, краеведческие исследования о писателей Гродненщины и о произведения писателей, посвященные Гродненщине. Подаются фольклорные записи последних лет белорусских сказок, легенд, преданий, сказов. Рассчитана на языковедов, литературоведов, фольклористов, этнографов, историков, культурологов, студентов, учителей, школьников, всех, кто интересуется родным словом, духовной культурой Гродненщины.
В разделе “Лінгвістычнае краязнаўства” помещаются “Лінгвістычнае краязнаўства”. В данной статье приводятся образцы живой белорусской диалектной речи начала ХХІ века. Записи сделаны от жителей отдельных районов Гродненской области студентами филологического факультета Гродненского государственного университета имени Янки Купалы в период с 2006 по 2011 годы. Собирание фактического материала осуществлялось под руководством Н.А. Даниловича. Систематизация, окончательная обработка и подготовка текстов к печати сделаны Н.А. Даниловичем.
На снимке: С правой стороны Алесь Хитрун – бывший студент филологического факультета белорусского отделения Гродненского государственного университета имени Янки Купалы на консультации по исследованию диалектов Лидчины. С левой стороны – Николай Александрович Данилович – доктор филологических наук, профессор кафедры белорусского и сопоставительного языкознания Гродненского государственного университета имени Янки Купалы.
Ниже приводится исследовательская работа, помещенная в издании, жителя Лидского района из деревни Крупово Алеся Хитруна – сейчас научного сотрудника Лидского историко-художественного музея.
Лидский район (агрогородок Крупово)
Гэ́та было́ дзе́сьці ў со́рак трэ́цім го́дзе, а ўжо́ ў со́рак пя́тым не́мцы атступа́лі. Прыхо́дзілі даха́ты, прыхо́дзілі ўно́чы, прасі́лі е́сьці каб да́ць, але е́сьці то́лька хаце́лі кап са́ло, ну, кап чаго́ сма́шнаго ім да́ць пае́сьці. Ну то і дасі́, бо бая́ліся, каб не застрэ́лілі бы ніко́га, ну, пра́ўда, дава́лі ім пае́сьці. І адзі́н ра́с прыйшо́ў ра́няны не́мяц, пасту́каўся ё́н да на́с. Прыхо́дзіць, а ё́н ра́няны ў нагу́ ў кале́на, ну і дрыжы́ць, і хо́ладна яму́, і бо́льлю дрыжы́ць. Ну і пакармі́́лі мы́ яго́, акруці́лі яму́ ту́ю нагу́. Ну і трэ́ба ж яго́ вы́вясьці, правясьці́. Дзя́цька ў мяне́ бы́ў. А ё́н акру́жаны бы́ў, аружа́е ме́ў не́мяц. Правё́ў ё́н яго́ за сваю́ сядзі́бу ўжо, вы́няў патро́ны з гэ́тай стрэ́льбы і ўжо ка́жа яму́, а стрэ́льбу адда́ў яму́. А ё́н про́сіць, да́йце патро́н яму́. Ё́н, пра́ўда, да́ў яму́ ты́я патро́ны, а са́м бяго́м, бяго́м – і ўцё́к. А ё́н і не страля́ў, той не́мяц, але́ дайшо́ў там у ле́с і та́м памё́р у ле́се. Каза́лі, што памё́ршы ляжа́ў ужо то́й не́мяц, як атступа́лі яны́ ўсе́. А так як атступа́лі, то то́жа хадзі́лі да ру́скіх, мы та́м арэрэдро́м рабі́лі. Хадзі́лі мы́ да і́х, каб прыйшлі́, ну ба ра́ды няма́ ўно́чы, бо ўсё іду́ць і іду́ць, адны́я адыхо́дзяць – другі́я іду́ць. А мы́ так пры ле́се ўсе былі́, ну і прыйшлі́ ру́скія, зайшлі́ там, а не́мцы прыйшлі́ да на́с уно́чы. Ну, тут стаі́ць і гаво́рыць е́ты не́мец, а і́х там па́ра на падво́рку, му́сіць, былі́. А яны́ тратата́ – дава́й страля́ць у гэ́ты са́д і хо́ду, і яго́ на паро́зе ў ха́це забі́лі то́жа, як гэ́тыя не́мцы уцяка́лі. Адзі́н ра́з то́жа ў адну́ но́ч прыйшлі́ не́мцы, а яны́ дава́й страля́ць па і́х у жы́це, му́сі, пя́ць шту́к было́ забі́ля. Мы ́ўжо прыйшлі́ паглядзе́ць, пахава́ць гэ́тых не́мцаў. Та́м бы́ў са́т такі́, дзе́ ні́хто не жы́ў. Вы́капалі я́му. А та́м му́сіць два́ццаць шту́к не́мцаў іду́ць по́лем. Ка́жам, ну ўсё́ пры́йдуць, паглядзя́ць, што ту́т гэ́тыя -166- пабі́тыя, ну і пастраля́юць на́с, але дзя́куй Бо́гу, як ішлі́, то і пайшлі́, а мы́ гэ́тых не́мцаў закапа́лі. О́й, а та́к у вайну́ і ўсяго́ было. І па бе́днасьці і ру́скія хадзі́лі като́рыя былі́ адве́зеныя ад фро́нту, і дзе́ці хадзі́лі, і ба́бы хадзі́лі па бе́днасьці, каб да́ць ім што́.Тры́ сям’і́ гэ́тых ру́скіх да на́с былі́ прывё́сшы, а мне́ было́ тады́ гадо́ў шасна́сьця. Адзі́н мушчы́на бы́ў з гэ́тымі ба́бамі, но́гі былі́ такі́я адмё́ршыя былі́ но́гі, віда́ць, што, му́сі, п’я́ны бы́ў дзе не́калі, і па́льцаў не было́ вапшчэ́ на нага́х. По́тым яны́ ту́така хадзі́лі на за́рабаткі, рабі́лі. Купі́лі каня́, не купі́лі, а адда́ў мо́й дзе́д каня́, а і́м там адзі́н мушчы́на адда́ў там, то ко́лы зрабі́лі, во́з, і пае́халі на Расе́ю. Купі́лі тут каро́ву і мно́га і́х там, па́ра на во́зе пае́халі, астальны́я на по́язьдзе пае́халі на Расе́ю. По́мню, як та́м жылі́, то я́к хава́лі гэ́тых не́мцаў, то ўзялі́ былі́ бля́шкі гэ́такія напала́м паразло́мывалі і́х і ў дупло́ ўзя́лі палажы́лі. Лі́па была́ ве́лькая така́я, і мы́ ў гэ́тую лі́пу, і ка́жам, што, мо́жа, не́калі бу́дуць шука́ць і зно́йдуць. Але по́тым гэ́тую лі́пу сьпілава́лі, ко́рч гэ́ты вы́палілі, як мы́ вы́ехалі. Ужо́ і няма́ там нічо́га. А та́к мо́жа дзе хто́ і адзыўну́ўся п па гэ́тых намяра́х, але няма́ ўжо́, усё́ згарэ́ла, няма́ там нічо́га. Стра́шна было́ ў вайну. Каля Во́ранава кана́ва вы́капана, і та́м па́мятнік стаі́ць. Хава́лі там. Та́м мо́жа і тры́ста чалаве́к. Вы́капалі длі́нную я́му, станаві́ліся напро́ці я́мы і аўтама́тамі тратата́. Па́далі.
Хто жывы́ па́даў. Аж зямля́ ру́шылася, а по́тым прывязьлі́ і́зьвесьці машы́ну. Засы́палі іх, каб не пайшла́ зара́за ўся́ка. А яшчэ́ налью́ць бо́чку вады́. А воз на два ко́лы такі́, на яго́ ста́вяць бо́чку, на бо́чку паса́дзяць жыда́. А по́ўная бо́чка вады́. Жыды́ ця́гнуць за агло́блі мо́жа шасьцё́х гэ́тую бо́чку вады́, а гэ́ты сядзі́ць на вярху́ і бічо́м паганя́е іх, а не́мцы е́дуць на мато́цыку. І та́к зь Беняко́ней да Во́ранава гэ́так двана́сьця кіламе́траў. Гэ́та ж зайдзі́ пяшко́м і цягні́ яшчэ́ за сабо́й бо́чку. Ой, ізьдзява́ліся не́мцы, не дай Бох.
М.А. Дашкевіч, 1927 г. н.
Запісаў А.Ч. Хітрун у в. Крупава, 2008 г.
PS: Над диалектами Лидчины основательно еще никто не работал. Так что, работа еще будет иметь продолжение.
Алесь Хитрун,
научный сотрудник литературного отдела
Лидского историко-художественного музея.
